Однажды мы с мужем поехали в места, где прошли его детство и школьные годы, где были написаны его первые стихи. Он мечтал залезть на чердак: у него была надежда найти там старую тетрадку с первыми школьными записями.
По дороге Саша рассказывал мне про своё детство, про места, которые ему запомнились разными событиями, о жизни своих родителей. Рассказывал про братьев и сестру: какими они росли, какими разными и в то же время очень похожими были, про друзей и знакомых, с которыми связана была его жизнь, про свои влюблённости, про школьные годы, интернат, учителей…
Мы заехали в сельский магазин, купили цветов, зашли на могилку его родителей и старшего брата… Постояли молча на кладбище. Саша сказал: «Оставим чекушку на могилке: кто зайдёт, тот пусть и помянет, здесь все родные…»
Когда мы подъехали к бывшему лесопункту, нас встретили заброшенные полуразрушенные бараки, запустенье. Он показал дом, где жила его семья: калитка, крыльцо, болтающиеся двери… Прошлись по комнатам… Полуобвалившийся потолок, всё заброшено. Попасть на чердак было невозможно. Саша показал крыльцо, на котором мама его в отпуск ждала. Услышит гул мотоцикла – встрепенётся: это Сашка домой едет. И не ошибалась – вот что значит материнское сердце…
У нас с собой была кое-какая еда, и, выйдя на улицу, мы решили перекусить. Саша нечаянно капнул помидором себе на рубашку, и я расстроилась: если засохнет, потом будет не отстирать. И тут из дома напротив вышла бабушка, обрадовалась, узнала Сашу. Я спросила, не разрешит ли она застирать рубашку. Надо было видеть её радость! «Пойдём, милая! Пойдём!» – пригласила она.
Чистота и порядок в доме. Бабушка подала мне чистейший тазик, налила воды, дала мыло… Пока я застирывала рубашку, мигом собрала на стол. Всё, что было, выставила: уху, жареную рыбу, картошку, какие-то консервы открыла, стопки поставила и выставила маленькую бутылку водки.
Из уважения я села за стол, поела ухи, пить категорически отказалась, чем она была очень огорчена. Но мы разговорились.
Моя невольная собеседница рассказала мне всё: про детей, внуков, невестку, про жизнь в этом посёлке, про людей, которые остались, чем они занимаются, на что живут. Во время нашего разговора я очень остро ощущала её беспокойство. Бабушка словно старалась задержать меня: ты только посиди, только не уходи, только побудь хоть чуть-чуть со мной. Выходила от неё с тяжёлым чувством: как она дальше будет здесь одна, как она зимой…
Мы прошли по посёлку дальше пешком. Прошли мимо клуба, танцплощадки под старыми соснами. Я вдруг живо представила себе, как здесь вечерами играла музыка, как танцевала, влюблялась, строила отношения поселковая молодёжь. Прошли мимо бывшего детского сада, столовой. Увидев ухоженый дом, зашли. Оказалось, что его хозяйка родом отсюда, приезжает в родные места на лето. Напротив тоже жилой домик. Вышла хозяйка, подошла ещё одна женщина, идущая из магазина. Оказалось, они знакомы с Сашей с детства. Обрадовались встрече, поговорили, повспоминали.
И кругом рассказы Саши: здесь жила такая семья, в этой семье одни девки были, в этой – одни парни. Здесь бабушка с дедом жили, к ним он приезжал, когда не стало родителей, здесь друг отца жил – знаки форточкой друг другу подавали, чтоб в гости позвать.
Сходили на речку. Там Саша рассказал, как они с сестрой бельё полоскали, как купались и рыбу ловили, как хорошо стихи у него на речке писались. По дороге попались два бомжеватого вида мужичка, бабуля ещё одна на крыльцо вышла, тоже стала нас звать зайти в гости, про мужичков этих порассказывала. Поехали домой, а у меня в глазах всё бабушка стоит, у которой я рубашку застирывала. Так жалко стало её. Саша потом с её дочерью переписывался, фото ей её мамы посылал. Спустя какое-то время она написала ему: умерла мама. А у меня она до сих пор стоит перед глазами: старенькая, чистенькая и такая одинокая. Как она была мне рада, что человек к ней зашёл, поговорил. Она всё готова была отдать, только бы я посидела подольше.
Ехали обратно, и я всё думала: как ребята родом из такого глухого посёлка ставили перед собой цели учиться, получить образование, профессию, ведь на выходной домой не приедешь, только на каникулы. Да и то порой километров двадцать приходилось идти пешком, да всё лесом. Такой настрой им давали родители, школа, комсомол.
А теперь в таких деревнях и посёлках ещё доживают свой век старики.
Они всё время ЖДУТ. Ждут, чтобы кто-нибудь открыл калитку и вошёл в их дом с добрыми намерениями и чувством уважения. И скрасил их одиночество, и насладился их необыкновенным теплом и хлебосольством. Они рады встретить любого доброго путника и поделиться с ним всем, что у них есть.
Л. РАЗИНИНА, г. Кириллов
Иллюстрация из открытых источников
