Александра Фёдоровна Фединцева, уроженка деревни Титово Титовского сельсовета (ныне Талицкого поселения) Кирилловского района, во время Великой Отечественной войны работала учителем начальных классов.
Вот как она вспоминала о том времени: «В июне 1941 года я окончила два курса Белозерского педучилища. К первому сентября мы, уже студенты третьего курса, приехали продолжать своё образование. Весь третий курс собрали в актовом зале и сообщили: занятий не будет. Было решено, что девушки-комсомолки пойдут на курсы радистов и после получения специальности будут отправлены на фронт, а те, кто не состоит в союзе молодёжи, пойдут на оборонные работы. На оборонные работы отправлялись в том числе и мальчики, которым не исполнилось 18 лет.
И вот мы роем окопы в Белозерском районе около села Артюшино. Поселили нас в пустовавшем летнем пятикомнатном доме, где не было мебели – одна только русская печь. На улице октябрь, холод, дожди. Придём с работы с ног до головы мокрые в холодное помещение. Одежду высушить негде, питание скудное. Ко мне и подруге пешком за 120 километров пришли мамы и принесли домашних сухарей. Нам стало чуточку повеселее. Но не всем студентам выпадало такое счастье. Начальство видело, в каких ужасных условиях мы живём, и со временем нас перевели в Кирилловский район в деревню Вогнему. Там условия были лучше: нас разместили в жилые дома по десять человек. Хозяйка готовила нам обед, в день выдавали по 500 граммов ржаного хлеба. В Вогнеме мы вырыли окоп и начали рыть противотанковый ров, отвесная стена которого была высотой три метра.
Зима в том году в наших краях выдалась лютая. В декабре ударили сорокаградусные морозы, земля нам не поддавалась. К этому времени мужчины возвели из брёвен трёхстенный дзот. Мы, девушки, носили на носилках песок и заваливали им пространство между стенами дзота. Когда дзот был готов, нас заставили сооружать снежные валы. Эти валы должны были преградить путь и задержать немецкие танки, если они будут пробираться к Кириллову. Конечно, сооружение этих валов было абсурдом: даже мы, девчонки, это понимали. Но приказ есть приказ, не выполнить его было невозможно.
Наконец с 1 января 1942 года нас сняли с окопов и отправили доучиваться в педучилище. К сожалению, четыре месяца учёбы уже были потеряны, пришлось срочно навёрстывать упущенное. На нас легли серьёзные учебные нагрузки, а материальное положение ухудшилось. Стипендию стали давать только отличникам и самым остронуждающимся. Остальным пришлось питаться только посылочками из дому плюс всё теми же пятьюстами граммами хлеба.
В первый день июля нам вручили аттестаты об окончании педучилища с присвоением звания «Учитель начальных классов». Все выпускники получили направления в разные районы Вологодской области. Я была направлена в Петриневский (ныне Череповецкий) район в Апнинскую среднюю школу. В основном там работали местные учителя, которые имели своё домашнее хозяйство и огороды, поэтому были лучше обеспечены. Приезжим же учителям жилось неважно. Хлебные карточки часто отоваривались зерном. Зерно надо было сначала ещё где-то смолоть, чтобы потом самим испечь хлеб. Об этом надо было всегда просить кого-то. Спасибо моей квартирной хозяйке: она варила щи из зелёной капусты и угощала меня. Если повезёт, иногда удавалось купить литр молока.
Снабжение товарами первой необходимости было очень плохое. Мыла в продаже не было – мылись в печках щёлоком. Для этого печную золу заваривали кипятком – получался мыльный раствор. Помоешься в печке, а окачиваться приходилось выходить на улицу, даже несмотря на мороз в 30 градусов. Вот в таких условиях я проработала 1942-1943 учебный год. В конце учебного года потребовалось трудоустроить жену бывшего директора школы, который был на фронте. И я подала заявление об уходе с работы. Просьбу удовлетворили, и вот я дома.
Стала работать в Волокославинской средней школе, что в сорока километрах от родительского дома. В село Волокославинское было эвакуировано три детских дома: два из Ленинграда и один из Петрозаводска. Сколько было учеников в школе, не помню, а учителей 65 человек. Большинству из них нужны были квартиры, а школьных квартир в то время не было – жили на частных. Меня приютила у себя моя землячка. Мне выделили шесть кубометров дров в счёт оплаты коммунальных услуг – это была плата за квартиру.
Зарплата учителя начальных классов в военные годы была 240 рублей. А килограмм сливочного масла стоил 800 рублей. В магазинах было пусто, хорошо ещё, учителям выдавали паёк – 500 граммов хлеба. Спасением было то, что иногда удавалось на выходной сходить домой и принести на себе кое-каких продуктов. Ходила за сорок километров пешком: транспорта никакого не было. И однажды чуть не нарвалась на лихих людей – дезертиров с фронта. Они обосновались в бураковском лесу. Сколько их было, не знаю, но они крали скот у местных жителей и забирались в дома, чтобы украсть продукты питания. Помню, я подошла к бураковскому лесу и услышала сначала один свисток, потом ещё несколько. Побоявшись идти дальше, свернула в деревню Соболево. Переночевала, а наутро с сыном хозяйки, учеником девятого класса, мы пошли в Волокославинское. Придя в школу, узнала, что у четырёх учениц Волокославинской школы в этом лесу отняли корзины с продовольствием, а ведь девушки несли себе продукты на неделю.
Вот так жили, работали и учились в годы Великой Отечественной войны. И такая жизнь тогда казалась нормальной. Несмотря на все жизненные и бытовые трудности, учителя в большом школьном коллективе жили весело, устраивали представления в клубе, ходили с концертами по деревням, были агитаторами среди населения. К нам в начальную школу часто заходили мать и жена героя Евгения Николаевича Преображенского, который в годы войны был отважным лётчиком. Они сообщали нам о положении на фронте, о чём узнавали из писем Евгения Николаевича.
Большинство учителей одевались очень плохо. Купить одежду и обувь было негде да и не на что. У меня отец умер до войны, оставив на руках матери четверых малолетних детей, я – старшая в семье. Пока училась да работала два года, всю материнскую праздничную одежду перешила и износила. И вот однажды школа обрадовала: мне выдали талончик на покупку трёх метров штапельной ткани на платье. За ней мама простояла в очереди в талицкий магазин всю ночь, зато ей удалось купить ещё и целых четыре метра подкладочного шёлка мне на платье. Теперь я чувствовала себя нарядной, так как к первомайскому празднику сшила себе две обновки. Тогда же меня ждала ещё одна радость: мне удалось перейти на работу в свою родную Титовскую школу. Какое это счастье – жить в своём доме, мыться не в печке, а в русской бане!
Но не зря говорят, что радость всегда под руку с бедой ходит. Проработала я в родной школе всего одну неделю, как 9 сентября 1944 года в Титове случился страшный пожар. Из 60 деревенских построек огонь уничтожил 30 жилых домов, в том числе, к несчастью, сгорела и Титовская начальная школа. Сгорели парты, столы, шкафы, документы. Школа была семилетней, в ней училось около 400 детей. Правда, в то время было три школьных здания и одно из них уцелело. Поэтому быстро сколотили пятиместные столы, скамейки и учёба продолжилась. Все классы были переполнены, в каждом было по 42 человека.
А как нелегко приходилось учителям! Проведёшь четыре урока в тесноте и духоте, потом идёшь заниматься с отстающими учениками. Отстающих было много, так как дети ходили в школу полуголодные. Тем, у кого отцы были на фронте, выдавали по кусочку чёрного хлеба, а остальные голодные дети смотрели на них с завистью. После дополнительных занятий обязательно проводилось какое-то мероприятие: педсовет, профсоюзное собрание, политучёба, изучение истории КПСС, политинформация о делах на фронте да концерты мы постоянно готовили. Придёшь домой уже затемно, а тебе ещё надо проверить 120 тетрадей и написать планы уроков на следующий день.
В то время не было в деревне ни радио, ни электричества, ни керосина для лампы, поэтому вечером сидели с коптилками. И вот, наконец, подходит к концу 1944-1945 учебный год. Утром 9 мая 1945 года я иду в школу, а на крыльце сельсовета стоят учителя, плачут от радости и сообщают мне, что война кончилась. Обрадованная таким известием, и я заплакала вместе с ними.
Началась мирная жизнь, но продолжалась недолго, так как началась война с Японией и фронтовики, даже не побывав дома, были отправлены на Восточный фронт. В стране царила разруха, мужчин с фронта вернулось в деревню немного: большинство из них погибли. Поэтому и после войны ещё долго-долго жилось нам трудно и тяжело. Но мы были так рады, что в конце концов война всё же закончилась, верили, что всё плохое осталось позади и нас впереди ждёт счастливое будущее».
Подготовила О. ОСИПОВА,
заведующий Талицкой сельской библиотекой
Фото из архива Талицкой библиотеки
