Татьяна Александровна Дорожкина – человек в нашем районе широко известный. Она много лет уверенно руководила МУП «Спецавтохозяйство», была главой администрации города и год назад вышла на заслуженный отдых. А осенью этого года она заболела коронавирусной инфекцией, лечилась в Вологодском моногоспитале. На днях, встретившись с Татьяной Александровной, я попросила её рассказать о перенесённом недуге, так сказать, от первого лица.
Татьяна Александровна ещё не совсем оправилась от болезни, хотя вернулась из госпиталя неделю назад. Призналась честно, что возрождать в памяти всё пережитое ей очень неприятно, но она пошла на это, чтобы убедить людей, что COVID – это далеко не грипп и ОРВИ, как его пытаются представить некоторые интернет-ресурсы, а гораздо ужаснее.
Вирус поражает организм стремительно
– Хочу начать с того, что я никогда не была противницей вакцинации и даже записалась на прививку, – как бы оправдываясь, сказала Татьяна Александровна, – но в назначенный день у меня поднялось высокое давление, и прививку пришлось отложить. Я регулярно один раз в год лечилась на дневном отделении и таким образом приводила давление в норму. Но из-за пандемии дневное отделение не работало. В итоге не успела я привиться, как где-то подхватила инфекцию. Кстати, в палате у нас, кроме одной женщины, все тоже были непривитые.
Татьяна Александровна уверяет, что она вела замкнутый образ жизни, никуда особо не ходила, разве что в магазин за продуктами, всегда носила маску. Тем не менее в начале ноября вдруг внезапно почувствовала недомогание: начался сильный кашель, поднялась температура. Обеспокоенная, она вызвала врача.
– Сдала анализы и через два дня получила ответ, что у меня положительный тест на COVID, – голос моей собеседницы дрогнул, и я поняла, что эти воспоминания действительно даются ей непросто. – Приехал врач, привёз лекарства, но не увидел необходимости в госпитализации. А мне всё хуже и хуже, я уже начала задыхаться, две ночи подряд вызывала «скорую». После второго вызова «скорая» снова направила ко мне врача. К тому времени я болела уже почти неделю. Приехавший наутро Павел Дмитриевич Смирнов тут же приказал собираться в больницу, за что ему огромное спасибо. Если бы не он, меня бы уже, возможно, не было и в живых.
В Вологодский моногоспиталь Татьяна Александровна прибыла уже измученной и ослабевшей настолько, что не могла сама нести сумку с вещами и ей помогала сопровождавшая её фельдшер Елена Павловна.
– Меня сразу направили на КТ, и анализ показал, что мои лёгкие поражены более чем на 50 процентов, – в подтверждение своих слов она выразительно округляет глаза. – Поместили меня в шестиместную палату. Посредине стоял генератор, который гудел день и ночь, подавая нам всем по очереди кислород. Надо сказать, что медицинское обслуживание в моногоспитале организовано на высшем уровне. Я едва успела лечь на койку, как меня уже, словно стая голубей, окружили медработники: брали кровь, измеряли сатурацию, снимали кардиограмму, ставили капельницы, выдали ингалятор. Удивительное отношение: все действовали быстро, чётко – ни одного лишнего движения или жеста. После всех процедур мне к вечеру вроде бы немного полегчало. И вдруг ни с того ни с сего ночью у меня внезапно перехватило дыхание. Хочу сделать вдох – и не могу. Не то что ты постепенно задыхаешься, а просто раз – и всё, дыхания нет совсем. Это очень страшно! Я едва успела нажать кнопку вызова медперсонала.
Была на волосок от смерти
К счастью для Татьяны Александровны, медработники отреагировали мгновенно. Она с отчаянием смотрела на них не в силах выдавить из себя хоть слово и задыхалась. Медики забегали вокруг: кто кислород суёт, кто укол делает, кто ставит капельницу, кто массирует ей спину.
– А у меня только одна мысль стучала в висках: «Неужели всё? Неужели это… всё?» – прикрыв глаза, с мучением в голосе вспоминала Татьяна Александровна. – И тут услышала, как одна медсестра прошептала: «Сейчас, сейчас она раздышится, смотрите, розоветь начала». И правда, я с трудом сделала судорожный вдох и снова задышала.
Остаток ночи и новый день она провела в полузабытьи. А следующей ночью ситуация с остановкой дыхания повторилась. И опять медики бегали вокруг, возвращая её к жизни. Опять начались уколы, капельницы, кислородные маски. Вызванный врач-реаниматолог сделал новые лекарственные назначения и пообещал, что приступы больше не повторятся. И оказался прав: больше такие кризы у Татьяны Александровны не случались. Но поскольку она нуждалась в постоянной подпитке кислородом, её перевели в освободившуюся двухместную палату.
– А я-то и рада, – со смехом говорит Татьяна Александровна. – В шестиместной палате не было никаких условий. Меня в туалет санитары под руки водили. Они все, как пингвины, укутаны с головы до ног, лиц не видишь, так их и не стесняешься особо, да нам было и не до того. Но представляете обстановку в палате: одна больная дышит с диким хрипом, другая стонет во весь голос, кто-то, как рыба, воздух ртом ловит, кто-то кашляет до хрипоты, кто-то громко матерится. Двери во все палаты настежь, потому что медработники снуют взад-вперёд постоянно от одного больного к другому. Из тех палат тоже жуткие звуки доносятся. Это настолько всё страшно, что ужас просто! А в отдельной палате есть все удобства.
Перевод в палату интенсивной терапии, под постоянный кислород стал для Татьяны Александровны настоящим спасением. Зато там были другие неудобства: больничная койка представляла собой панцирную кровать с тонюсеньким матрасиком, лежать на котором целыми сутками приходилось исключительно на животе. Это очень неудобно, потому что мешает кислородная маска, и не знаешь, как пристроить голову: шея постоянно затекает, всё тело деревенеет. Татьяна Александровна показала мне: у неё все колени и локти до сих пор в коростах, потому что были стёрты до крови.
Эти страдания не передать словами
– Дней пять я была под кислородной маской. Это та-а-ак тяжело, что нет
слов, – со вздохом говорит она. – Лечение было очень интенсивное. Утром не успеешь глаза протереть, уже бегут к тебе: температуру меряют, кровь берут, ставят уколы то в живот, то в ягодицу, то в руку. Горсть таблеток тебе дают утром, в обед и вечером. Две капельницы утром, две капельницы днём. А кровеносные сосуды иногда сужаются, прячутся, так одна медсестричка как-то полчаса передо мной на коленях стояла, пока не попала в вену.
Мало того что сама испытывала муки и переживания (у неё до сих пор живот и сгибы рук – один сплошной синяк), так Татьяна Александровна ещё досыта насмотрелась и на чужие мытарства.
Что ещё странно, призналась Татьяна Александровна, находясь в госпитале, она постоянно испытывала де жавю, то есть ей всё время казалось, что подобное происходит с ней не впервые, что она уже лежала здесь и даже может предсказать, что за чем сейчас будет. Вот сейчас медсестра в палату зайдёт, вот дед за стенкой застонет. Кстати, дед за стенкой это отдельная история. К нему медсестрички относились с особым теплом, терпели все его капризы.
– Я деда этого, конечно, в глаза не видела, потому что не выходила из палаты, но слышала, как он кричал: «Мне 94 года, уже нажился, хватит, не буду больше есть!» А медсестра ему: «Да ты что, дедушка, мы же тебя вылечим, ешь давай!» – посмеивается Татьяна. – Отношение-то там ко всем такое внимательное! Что врачи, что медсёстры, что санитары, они же, как вьюны, без конца снуют от одного больного к другому. Ведь каждому надо не по одной капельнице в день поставить, таблетки разнести, уколов столько сделать! Врачи обследовали нас постоянно – и лечащие, и кардиолог, и пульмонолог, и медработники узкой специализации. Оказывается, при этом заболевании сильно поднимается сахар в крови. У меня проблем с сахаром никогда не было, а тут он подскочил аж до 20 единиц. Так медики и за этим следили, нам даже инсулин назначали. Жаль только, что для нас они были все обезличены, потому что с головы до ног закутаны в свои комбинезоны. Я постоянно удивлялась и восхищалась их выдержкой, терпением в обращении с больными.
Возвращение к жизни
Первое время Татьяна Александровна чувствовала себя настолько тяжело, что не могла говорить. Она очень благодарна всем, кто, беспокоясь о её здоровье, звонил ей в больницу, но трубку не брала: была не в силах ответить.
– А когда однажды всё же взяла трубку, то услышала голос своего бывшего подчинённого Алексея Маркелова: «Татьяна Александровна, ты не можешь говорить, так просто молчи и слушай. Сейчас буду лечить тебя музыкой». И заиграл на гармошке! – со смехом вспоминает она.
И ещё Татьяна Александровна была очень растрогана визитом кирилловской медсестры Светланы Гоголевой, которая сейчас работает в Вологодском моногоспитале.
– Как оказалось, она была на смене, правда, в соседнем корпусе, но поскольку в скафандре, так её пропустили, — голос моей собеседницы заметно теплеет от приятных воспоминаний. – В госпитале оказались только пуховые подушки, а у меня аллергия на пух. Мне в наволочку запихали байковое одеяло и положили под голову. А когда тяжело болеешь, тебе и так-то тошно всей, да ещё в придачу и голове жёстко и неудобно. Так Светлана купила и принесла в больницу подушку и все необходимые лекарства, которые мне нужны, а в протокол лечения не входят. Вот что значит свой человек!
Когда благодаря лечению самостоятельное дыхание у неё восстановилось и выровнялось, Татьяна Александровна почувствовала, что пошла на поправку. Пусть ещё едва-едва, но у неё забрезжила надежда, что скоро всем страданиям придёт конец. И тут обнаружилась новая беда: в отчаянной борьбе за выживание её организм совершенно ослаб.
– Прежде чем встать с кровати, приходилось сначала немного посидеть, чтобы прийти в себя. Руки и ноги дрожали от слабости, ложку супа хлебнёшь – и всё, надо отложить: уже устала, – усмехается она. – Я никак не думала, что у человека бывает такая дикая слабость. Ведь всё, что я испытала, физически перенести и то тяжело.
Дома и стены помогают
В Вологодском моногоспитале Татьяна Дорожкина пробыла шестнадцать дней. Взятый у неё через три дня анализ ещё показал положительный результат, а повторный тест через пять дней уже был отрицательным. И далее её лечение уже заключалось в восстановлении разрушенного COVIDом организма.
– Когда меня выписали из госпиталя и сын Денис позвонил, что подъезжает за мной, я собралась, взяла сумку и поняла, что у меня нет сил её нести. Но там санитары кругом, всегда готовы помочь. Вышла на улицу, смотрю, что ещё нет машины, а сама и стоять не могу. Вижу – мешки с грязным бельём у крыльца стоят и села на них. Денис звонит: «Мама, я тебя жду, где ты есть?» «Да вот, – говорю, – сижу у крылечка на мешках». Сын ахнул: «Мама! Даже не подумал, что это ты!» А я же на семь килограммов похудела за время болезни и была серого цвета, где ему меня узнать! Встала на ноги, а идти не могу. Сын меня подхватил да так и довёл до машины. Домой приехали, я вошла в подъезд, кое-как преодолела один лестничный пролёт и поняла, что на третий этаж мне не подняться. Так Денис на руках меня домой занёс. Сестра Валя, увидев нас с ним, не могла слова сказать, только со слезами на глазах перекрестилась.
Татьяна Александровна признаётся, что силы после болезни у неё восстанавливаются очень медленно. Короткое расстояние от спальни до кухни в первые дни преодолевала с большими остановками. Она очень признательна всем родным, и особенно невесткам, которые поддерживали её в эти трудные дни.
Сейчас Татьяна Александровна чувствует себя вполне сносно: дома и стены помогают. Но и до полного выздоровления ещё далеко, ей назначена серьёзная терапия.
– Лекарства были назначены очень сильные, которые отменять сразу нельзя, – поясняет она мне. – Дозу нужно снижать постепенно. У меня на столе куча коробок лежит, что принимать утром, что – в обед, что – вечером, всё расписано. Сейчас мне уже полегче, но осталась дикая слабость. На улицу пока не выхожу, иначе мне обратно не подняться. Да и врачи не рекомендуют, иммунитет-то ослаблен. Свежим воздухом дышу только на лоджии.
Татьяне Александровне как переболевшей полгода теперь можно не думать о прививке. Но она уверена, что всем, кто не хочет подхватить эту инфекцию и испытать то, что перенесла она, обязательно и всенепременно надо прививаться.
– Я ведь и сама хотела сделать прививку! – с нажимом повторяет она. – Кто ж мог предположить, что инфекция опередит! Знаю, что сейчас много спорят и «за», и «против». Но как вспомню, где я была, что перенесла и каких страстей там навидалась, так, думаю, от прививки-то хуже не будет. Поэтому советую всем обязательно пройти вакцинацию, чтобы защитить себя от этой страшной заразы.
А я хочу добавить, что ничего из рассказа Татьяны Александровны не преувеличила. И писали мы с ней эту статью не для того, чтобы кого-то напугать, а для того, чтобы предупредить: берегите себя и срочно делайте прививку, земляки, пока ещё ваше здоровье – в ваших руках.
Татьяна ПОГОДИНА
Фото из открытых источников
