В октябре 2021 года мы уже писали о невероятной истории далёкого 1916 года – гибели нашего земляка Кирилла Степанова, павшего смертью храбрых на полях Первой мировой войны, и последующих событиях уже нашего времени, связанных с изучением обстоятельств его гибели.
Напомним, что Государственный архив Вологодской области (ГАВО) по запросу Кирилло-Белозерского музея-заповедника (благодаря участию в этом генерального директора музея М.Н. Шаромазова) быстро подтвердил: «Кириллъ Вахрамеевич Степанов родился в деревне Заречья 29 мая (крещен 30 мая) 1893 года». А на основании постановления администрации города Кириллова от 30.11.2021 № 237 вновь образованной улице в селе Горицы присвоено наименование «ул. Кирилла Степанова» (см. газету «Новая жизнь» № 51 от 17.12.2021).
Российский государственный военно-исторический архив (РГВИА), хранящий сведения о 5-й воздухоплавательной роте, дал ответ не так быстро. На оперативный запрос со стороны администрации Кирилловского района благодаря А.В. Юлину через два месяца пришёл ответ, смысл которого сводился к тому, что организационные и финансовые моменты, поиски информации и вся работа в целом займёт очень много месяцев. Тут подключился Сергей Геннадьевич Никешин, который продолжил поиски в качестве частного лица уже в Москве через читальный зал РГВИА.
«Сразу надо сказать, что просмотреть 63 дела 5-й воздухоплавательной роты, в каждом из которых до полутысячи страниц, при наличии целого ряда процедурных ограничений без чёткого понимания, что искать, практически нереально, – рассказывает о проделанной работе Сергей Геннадьевич. – Поэтому круг поиска первоначально ограничивался документами с временем плюс-минус неделя с даты гибели солдата и касался в первую очередь приказов и донесений. Тогда не было документов в формате А4, записи велись всеми доступными способами (пишущей машинкой, каллиграфическим почерком штатного писаря, прыгающими буквами от руки только что вышедшим из боя подпоручиком и тому подобное) на всех видах бумаги произвольного размера, и расшифровать их было делом совсем не простым. Попутно хотелось просто узнать (по косвенным признакам), были ли в роте ещё земляки Степанова, когда он был призван, чем была 5-я воздухоплавательная рота и что с ней стало впоследствии. Я был, согласно описи, первым за более чем сто лет, кто взял в руки эти дела… Ощущения от прикосновения к архивным документам тех военных дней трудно передать: ты не только видишь текст – из небытия появляются образы, доносятся звуки…»
Потратив изрядное количество времени на поиск нужной информации, Сергей Геннадьевич выяснил, что 5-я полевая воздухоплавательная рота входила в состав воздухоплавательных частей Русской императорской армии и флота и была на острие знаменитого Брусиловского наступления в составе Юго-Западного фронта, 7-ой армии 22-го армейского корпуса. Командовал ротой подполковник фон-Берхгольц Фёдор Фёдорович, до того командовавший Осовецкой крепостной воздухоплавательной ротой. Кстати говоря, ротой той самой Осовецкой крепости, которая вошла в историю благодаря беспримерному мужеству её защитников и знаменитой штыковой атаке «русских мертвецов». Он принимал участие в кампании 1904-1905 годов. Был награждён орденами Святого Станислава и Святой Анны 3-й степени. Начальником штаба роты был на тот момент штабс-капитан Микос Николай Константинович. Начальником 1-й наблюдательной станции (где проходил службу Кирилл Степанов), входящей в 5-ю воздухоплавательную роту, был подпоручик Дмитрий Дябловъ: его отчёты и полевая книжка послужили основными источниками сведений о событиях тех дней. Интересно было бы проследить их судьбы, но то уже была бы совсем другая история…
Благодаря работе Сергея Геннадьевича в архиве стало известно, что, согласно именному списку жалованья нижним чинам 1-й наблюдательной станции 5-й воздухоплавательной роты, Кириллъ Степанов имел оклад 0 руб. 75 коп. Служил, как все: заступал согласно приказам в наряды, нёс караул. Аэростат станции постоянно участвовал в разведке и наблюдениях за противником, корректировал огонь своих батарей, подвергаясь обстрелам полевой артиллерии и налётам аэропланов. Вот только один пример боевой работы сослуживцев Кирилла Степанова (за несколько дней до его гибели). «Описание подвига младшего офицера 1-й наблюдательной станции 5-й полевой воздухоплавательной роты прапорщика Поликарпа Севрука на предмет представления его к ордену Святого Владимира 4-й степени с мечами и бантом. В боях 23–25 августа 1916 года у деревни Гнильче и 3–5 сентября у высоты 417–419 обнаружил выдающееся мужество и самоотвержение, неся разведывательную службу в корзине аэростата и давая артиллерии 33-го отдельного полевого тяжелого артиллерийского дивизиона ценныя сведения, содействующие успеху в работе. В бою 23 августа, находясь в корзине аэростата, подвергся нападению двух неприятельских аэропланов на расстоянии до 20 метров, бросавших в аэростат и лебедку бомбы и обстреливающих его из пулеметов. Следствием чего явилось около 180 пробоин в аэростате и утечка газа около 200 кубических метров. Несмотря на опасность, явно угрожавшую его жизни, он смело продолжал наблюдения и открыл батарею противника, которая и должна была замолчать под огнём нашей артиллерии. Командир 33-го отдельного Полевого Тяжелого Артиллерийского дивизиона, Полковник п/п N» (РГВИА,
Ф. 6196, Оп. 1, Д. 49, Стр. 111). «Вы можете представить себя в крохотной корзине аэростата на высоте 900 метров под обстрелом двух самолётов из пулемётов с расстояния в 20 метров? – эмоционально рассуждает Сергей Геннадьевич. – И что должны были делать в это время солдаты на земле, обеспечивающие работу и полёт аэростата?»
В документах содержалась информация о том, что тяжёлое ранение рядовой Кирилл Степанов получил 15 сентября 1916 года на земле, в это время аэростат был в воздухе. Вот выписка из отчёта 1-й наблюдательной станции: «15 Сентября 1916 г. Привели аэростат на место подъёма в 8 час. 45 мин.
1-й подъём в 9 час. Поднимались прапорщик Лисовский и ст. унтер-офицер Переслени. Высота подъёма 970 м. Спущен аэростат в 12 час. 10 мин… 2-й подъём в 12 час. 20 мин. Поднимались прапорщики Лисовский и Севрук. Высота подъёма
720 м. Спущен аэростат в 14 час. 30 мин… 3-й подъём в 14 час. 40 мин. Поднимались прапорщик Дябловъ и ефрейтор Булинь. Высота подъёма 740 м. Спущен аэростат в 17 час. 30 мин… Подъёмы производились у высоты 391. Обстрелы: в 15–16 час. Противник обстреливал аэростат, выпущено… 4 снаряда. Тяжело ранен один нижний чин (рядовой Степанов). Повреждений в материальной части нет» (РГВИА, Ф. 6196,
Оп. 1, Д. 56, Стр. 264 (об) – 267). Скончался рядовой Степанов, согласно рапорту, через сутки. «Командиру 5-й воздухоплавательной роты. 1916 г., 16 сентября, 15 час. № 8. Рядовой Кириллъ Степанов скончался от ран, полученных 15 сентября во время обстрела неприятелем аэростата в Дворянском госпитале 1–39. Начальник
1-й станции, подпоручик Дябловъ». Об обстановке на фронте в этот день можно судить, например, по следующему донесению: «№ 249. Выдержки из оперативной сводки за 19 сентября 1916 г. На Волынском направлении части одного из наших корпусов быстрым ударом выбили противника из одной, местами двух линий укрепления, захватив в плен германцев
(2-х офицеров и около ста нижних чинов). На остальном фронте упорные бои, местами занята первая линия окопов противника. Далее к югу наши войска подорвали неприятельские окопы в районе Войнина, захватили пленных. В соседнем с этим районом жесточайшие бои. На Львовском направлении партия разведчиков ворвалась в передовые окопы противника и после рукопашной схватки захватила в плен 2-х офицеров, 59 нижних чинов и
1 пулемёт. На Рогатинском направлении нашими войсками одержаны новые успехи на западном берегу р. Ценювка. На остальном фронте перестрелка. Штабс-капитан п/п.» (РГВИА, Ф. 6196, Оп. 1, Д. 38, Стр. 42).
Пятая воздухоплавательная рота воздухоплавательных частей Русской императорской армии и флота воевала до конца войны и была расформирована только в марте 1917 года. А эмблема воздухоплавателей – крылья с якорем – стала впоследствии эмблемой морской авиации современной России!
Вот, собственно, таковы голые факты из РГВИА. Рядового Кирилла Степанова, по крайней мере в этот день, в корзине аэростата не было. Аэростат был в воздухе, когда Степанова тяжело ранило во время артиллерийского обстрела на земле. Этого, вероятно, не могли знать селяне, как не мог знать и поручик Дябловъ, чем и как лечили солдата, отправив его в Дворянский госпиталь.
«Аэростат в то время выполнял функции, которые сегодня выполняют беспилотники, – рассуждает Сергей Никешин. –
То была новая техника, аэростатов насчитывалось немного, над их изготовлением работала промышленность, обслуживанием запуска занимались сотни солдат на земле, в то время как в корзине на высоте находились один-два наблюдателя. И от действий каждого на земле зависел успех задания и жизнь тех, кто наверху. Куда попал снаряд и что привело к тяжёлым ожогам солдата Кирилла Степанова, неизвестно. Те, кто писал табличку, очевидно, точно знали, что именно делал Степанов на своём месте, обеспечивая выполнение боевой задачи аэростата, не допустив «повреждений в материальной части». Погибая на земле, они спасали жизни тех, кто наверху. Из рапортов следует, что прожил солдат после ранения всего сутки. Надпись на табличке его могилы: «Пал смертью храбрых во время работы аэростата от неприятельского снаряда» верна.
Тут можно было бы и поставить точку в нашем исследовании. По большому счёту ничего в этой истории длиной в сто лет не изменилось – мы гордимся своим земляком! Остаётся лишь лёгкая досада от того, что ожидалось увидеть в сухих донесениях архива нечто большее, что всё было в точности именно так, как донесла до нас память местных жителей, очевидцев событий тех лет. Память склонна приукрашивать события прошлого. Так уже было не раз: красивые легенды про героический подвиг и смерть, будь то на полях Великой Отечественной войны или в другие времена, на поверку архивами выглядели чуть-чуть не так или даже совсем не так. Но легенды сделали и продолжают делать свое великое дело. Это правильно, и так будет всегда. Возможно, для местных жителей жестокий обстрел аэростата днями ранее и смерть солдата Степанова представились одной цепочкой событий – сейчас уже не узнать. Потому что дальше был бесспорный факт участия немца в переделке памятника на могиле. Да и потом корзинка с цветами на ухоженной могиле уже в наше время, а прошло больше века, говорит сама за себя. Низкий поклон всем тем, кто так или иначе принял участие в этой истории – каждый сделал то, что должен был сделать. На той стороне и на нашей.
«История по факту получилась уже не только и не столько про рядового Степанова, сколько про нас, – считает Сергей Геннадьевич. – Нам вместе удалось, хоть и с опозданием, отдать должное солдату-земляку, павшему на дальних рубежах». Представляется, что в районе это первое, но, думаю, не последнее такого рода исследование о судьбах земляков, павших на полях Первой мировой войны. Какие-либо официальные городские структуры для подобных работ отсутствуют, всё определяется исторической ответственностью и неравнодушием конкретных людей. Пусть наша история станет небольшим примером того, что, где и как искать. Время не помеха. Сложно, но можно! Было бы желание.
Осталась, правда, неразгаданной главная тайна: так почему же столько поколений селян ухаживают за могилой? Чей наказ выполняет молодёжь? Оставим интригу, и пусть это будет темой следующему поколению исследователей…
Сейчас хлопотами Сергея Геннадьевича Никешина заканчиваются работы по изготовлению памятной доски для установки на родине солдата в деревне Заречье. Это будет первый памятник в Кирилловском районе земляку, солдату Первой мировой войны. Об этом наш следующий материал.
Мария ГОЛУБЕВА
Фото предоставлены
С. Никешиным
