Эта история начала разворачиваться в конце лета – начале осени 1798 года. Житель деревни Теренской дворцовой Шалгободуновской волости Белозерского уезда Сысой Григорьев подал прошение на имя митрополита Новгородского и Санкт-Петербургского Гавриила. Отставной солдат жаловался на священника местной церкви Алексея Иванова.
Претензий было несколько.
Во-первых, в минувшем июне названный служитель церкви «во время Божественного пения многократно не пустил» Сысоя Григорьева «к целованию животворящего креста». «А я, – писал отставной солдат, – всегда ко святой Божественной литургии по долгу христианскому хождение имею». Во-вторых, ещё с 1796 года Григорьеву отказывали в таинстве Причащения. И причин такого отношения, «противного Закону Божию», он не знает! Кроме того, житель Теренской в своём прошении указал, что жалуется на священника не в первый раз – ранее он уже обращался к архимандриту Кириллова Белозерского монастыря Арсению и в Духовное правление. Тогда Алексею Иванову было предписано «допущать» Сысоя Григорьева до креста, а он всё равно «не допущает»!
6 сентября 1798 года митрополит Новгородский и Санкт-Петербургский Гавриил распорядился взять от священника ответ и прислать его при рапорте (при чьём – станет понятно дальше). Между ведомствами того времени завязалась переписка. Посредником в разрешении конфликта выступил Кирилловский духовный заказ. Кстати, в последующей переписке уточнялось, что «ко кресту» Григорьев не допускался с июня по август 1798 года.
Священника Алексея Иванова, что называется, вызвали «на ковёр». В ответ на все обвинения он рассказал любопытную историю. По словам батюшки, всё лето по «некоторым праздничным воскресеньям», когда после литургии прихожане целовали животворящий крест, Сысой Григорьев из деревни Теренской тоже приходил в церковь, но «креста того не целовал сам». Причиной этому могли послужить выговоры, сделанные отставному солдату за разговоры, которые тот вёл прямо во время службы. Но никаких препятствий Алексей Иванов ему не чинил! А 6 августа, в День Преображения Господня*, и вовсе «когда он служение отправлял по прозьбе его, Григорьева, особливой, молебен, тогда он, Григорьев, как Святое Евангелие, так и животворящий крест целовал». Святых таинств (Причастия) жителя деревни Теренской никогда не лишали, кроме «того, что разве когда по нерадению своему он, Григорьев, оставался без оных». Обо всём об этом священник уже сообщал ранее как архимандриту Кирилло-Белозерского монастыря Арсению, так и в Духовное правление.
Неизвестно, к каким выводам пришёл бы митрополит, но 2 октября 1798 года в Кирилловский духовный заказ было подано доношение священника Алексея Иванова. «Минувшего августа 22 дня, – говорилось в документе, – был я, священник, с причетниками своими оной Шалгободуновской волости в деревне Горке у крестьянина Максима Васильева с соседями для отслужения в часовне молебна». После молебна на крыльце часовни Иванов столкнулся с Григорьевым, который «сильно злой был» по причине многократных выговоров, полученных за разговоры во время Божественного пения («в соблазн прочим»). Григорьев принялся бранить священника «сильноматерными словами», а потом «схватил за волосьё обеими руками [двумя] нещадно». И, может быть, случилась бы драка, но за служителя вступился сотник местной волости Алексей Яковлев, «который с бывшими при том крестьянами порванное волосьё видел». «С крыльца он, Григорьев, сшедши говорил, что-де вашу братию попов и в алтаре бьют», – сообщал Иванов.
Заканчивалось доношение такими словами: «Покорнейшне прошу обозначенного солдата Григорьева в показанной причинённой им обиде меня защитить, и о том учинить милостивою резолюцию». Примечательно, что документ был подписан августом 1798 года. Становилось не совсем понятно, кто же из двух сторон готовился нанести удар первым? В общем, дело дошло до суда.
Из Кирилловского духовного заказа в Белозерский нижний земской суд было отправлено сообщение, в котором подробно описывалась стычка, произошедшая в деревне Горке. Неизвестно, велась ли ещё какая-то переписка, но в сентябре 1799 года из суда пришёл ответ. В нём упоминалось некое мирное прошение, поданное священником Ивановым и отставным солдатом Григорьевым. Любопытное примечание: для этого самого прошения была использована простая бумага вместо гербовой, за что полагался штраф.
Дело кончилось тем, что:
1. Отставной солдат Сысой Григорьев просил христианского прощения у священника.
2. Священник Алексей Иванов во всём отставного солдата простил из христианского человеколюбия и учинил с ним миротворение.
А ещё земским судом было предписано: «Участникам конфликта никаких скандалов ни в каком присутственном месте не производить, обид и притеснений не чинить, ссор и распрей не иметь. Солдату Григорьеву оказывать (в документе – делать) должное почтение священнику, никаких наглостей, противных закону поступков и поносительных слов не чинить, а жить в общей тишине и спокойствии. Произведённое следствие оставить и «предать вечному забвению». Ну и пошлины кой-какие с них взять, в том числе штраф 30 копеек за простую бумагу вместо гербовой. И вот оно им надо было?
И. СУВОРОВСКАЯ
Фото предоставлено автором
Источник: «Дело по обвинению священника Преображения Господня Шалгободуновской волости Алексея Иванова в недопущении к кресту отставного солдата Григорьева».
*Праздник Преображения Господня (6 августа по старому стилю) являлся главным праздником Шалги, этаким днём села, поскольку церковь была Преображенская. На момент описываемых событий современного каменного храма ещё не существовало, его построили в 1824 году.
