Продолжаю свой рассказ о тружениках тыла, чей самоотверженный труд на фермах, в полях, в ремонтных мастерских в годы войны был сродни подвигу на фронте.
Приходилось удивляться мастерству и самоотверженности механизаторов МТС (машинно-тракторных станций): трактора и другая сельскохозяйственная техника зимой и осенью ремонтировалась в неотапливаемых помещениях, проще говоря, в сараях. Великую службу сельскому хозяйству в те годы сослужили трактора ХТЗ-7: трактористы на них давали норму выработки от восьмисот до тысячи гектаров. Поскольку горючего не хватало, многие трактора были переоборудованы под газогенераторное топливо. Для этого заготовляли лес: пилили, сушили чурки и сжигали их в топках тракторов. И эти «самовары», как шутливо прозвали их трактористы, безотказно работали на благо людей и производства.
Вызвано это было насущной необходимостью – с завозом горючего были огромные сложности. Формировали свою «вертушку»: сколачивали бригады из работников «обязо» и отправляли в Астрахань за горючим. В течение войны было совершено около полусотни таких рейсов.
Огромным вкладом, можно сказать, даже подвигом в годы войны был труд животноводов. В 1941 году в область поступило свыше шести тысяч голов скота, эвакуированного из оккупированных областей. Несмотря на скученность содержания и скудное кормление, не было допущено инфекционных заболеваний. Хотя продуктивность скота в годы войны была невысока, планы заготовки молока, мяса, шерсти постоянно перевыполнялись. Много скота было и в личном хозяйстве у колхозников, поэтому колхозный рынок в городах снабжал людей всеми основными продуктами.
Животноводы и полеводы в военное время даже устанавливали рекорды. К примеру, доярка Н.И. Груздева из Чёбсарского колхоза от коровы Вены надоила в сутки 82,1 килограмма молока. Тогда это был успех, занесённый в книгу мировых рекордов. В колхозе Пришекснинского района хряк по кличке Сват весил 350 килограммов. На племенной свиноводческой ферме колхоза «Будёново» свинарка Александра Евгеньевна Люскова, выращивавшая поросят, получала по 3–4 тонны живого веса от каждой свиноматки ежегодно.
В первые годы войны в области смело внедряли новые сорта картофеля, такие как «лорх», «берлихингер», «эпикур». Эти сорта по сравнению с местными давали прибавку урожая по 40–50 центнеров с гектара. Впервые высокий урожай семян турнепса – 10 центнеров с гектара – был собран в Кирилловском районе. Заслуга в этом принадлежала агроному Алексею Александровичу Фомичёву. Подобные успехи у него были и по другим культурам, особенно по редьке.
Невозможно теперь восстановить и показать всю полноту трудностей военной жизни ни с помощью кино, ни в театре. Это надо было видеть своими глазами. Без суеты и пафоса, торопливости и громких слов люди просто и ответственно делали своё дело. Не было жалоб и слёз в глазах вдов, сирот и матерей. Шла обычная крестьянская работа, проникнутая привычным ритмом и ладом, нередко перемежаемая, несмотря на все горести и тяготы, юмором и шутками.
Большинства тружеников тыла тех лет уже нет в живых, но многие милые моему сердцу имена остались в моей памяти на всю мою жизнь. Всегда с большим уважением вспоминаю своего свёкра Леонида Александровича Малышева. В последнее время он работал вторым секретарём обкома партии. Жили мы в двухкомнатной квартире, больше похожей на общежитие, так как всюду стояли кровати. Леонид Александрович был очень добрым и вежливым человеком. Люди со своими заботами часто приходили к нему прямо на квартиру. И если случалось, что посетителям негде было переночевать, у Малышевых всегда находилось место для ночлега даже совершенно посторонним. Это побудило меня написать об отце моего мужа Леониде Александровиче Малышеве более подробно.
Когда в России развенчали и распустили КПСС, коммунистов многие проклинали, клеймили их, как могли, все кто угодно. А ведь коммунисты – такие же люди, как и все мы, и они тоже были разными. Однако у некоторых, прошу прощения, хамов на всех была мерка одна: если коммунист, значит, непременно мошенник. Как-то я была в гостях у одних знакомых, и за рюмкой чая, как обычно, начался разговор о политике и о коммунистах. Приводились примеры тех партийцев, кто в советские времена жил богато и пользовался разными благами. Собравшиеся за столом откровенно радовались тому, что коммунистов не стало. Я не выдержала и вмешалась в разговор.
– Перед вами сидит коммунист, состоящий в партии с восемнадцати лет, – стараясь сохранить достоинство, сказала им. – Мой отец был коммунистом, мой свёкор – тоже коммунист. У меня в окружении было много друзей, которые состояли в КПСС. Все они были глубоко порядочными людьми, работали честно и добросовестно во все времена, отдавая все силы на благо своей Родины.
Мои собеседники замолчали, но наверняка остались при своём мнении. А я была и остаюсь при своём убеждении: коммунистическая партия была ни при чём, просто совесть у людей, называвших себя коммунистами, к сожалению, была разной.
Мой свёкор все свои архивы завещал нам с мужем. Он многие годы вёл дневники, и все данные в своих статьях я беру из его записей. В завещании он так и написал: «Все партархивы я завещаю Аликам (то есть мне и моему мужу)». Вот с чего начинались его записи: «Мы ничего не знаем о своих предках. Мои родители были неграмотные. Я первый из рода Малышевых решил оставить жизнеописание, которое может послужить началом генеалогического древа. На склоне лет я задаю себе вопрос: для чего и так ли я жил? Мне не стыдно за своё прошлое: честно прожитая жизнь – это тоже хоть и маленький, но подвиг. Я не оставил своим детям и внукам материальных ценностей, не написал картин, книг. Я не давал никаких советов и наставлений о жизни моему потомству. Человек сам избирает себе путь, он хозяин своей судьбы».
Леонид Александрович был щедро одарённым человеком, волею судьбы оказавшимся на стыке двух социальных эпох. Это был человек, для которого судьба России явилась мощной двигательной силой в переосмыслении как самого себя, так и своих взглядов на прошлое, увязывая их с настоящим и будущим. Это был незаурядный человек, который прогрессивно и оптимистически мыслил, оценивая всё происходящее в стране, в мире и в собственной жизни, и делал мудрые философские выводы. Во время войны у него уже было пятеро детей, и материально семья жила очень трудно. Самому старшему сыну в 1941 году было всего девять лет, остальные – мал мала меньше. Тем не менее все дети с утра до ночи были заняты какой-нибудь работой. Пасли корову, которую нужно было через весь город провожать на пастбище. Сажали картофель в поле, пололи и поливали огород, весной, когда разливалась речка, заготовляли дрова. По реке тогда плыли брёвна, хворост, и дети вместе с матерью вылавливали их, распиливали на берегу и на руках перетаскивали к своему дому.
Вся забота о детях ложилась на плечи жены Леонида Александровича. Что удивительно, несмотря на все трудности, она держала их в порядке и чистоте. Где она в одиночку брала силы на то, чтобы обстирать и вымыть такую ораву, не знаю. Леонид Александрович был занят на работе зачастую до полуночи. Дети иногда бегали к обкому партии и смотрели, горит ли свет в его окнах. Дожидались отца и вместе шли домой.
До глубокой старости супруги Малышевы жили всё в той же двухкомнатной квартире. Когда я вышла замуж за их сына и появилась в их судьбе, то стала в семье восьмым членом. Так что не стоит всех коммунистов мерить одной меркой.
А. МАЛЫШЕВА, г. Череповец
Фото из открытых источников
